born | д.р.: 30.07.97 detained | задержана: 31.01.21
released | освобождена: on 06.05.22; sentenced to 3 years of partial house arrest & Mai 2022 forced emigration
Source: Анастасия Андреевна Кухарева — Dissidentby, Nastassia Kukharava — Political prisoners in Belarus (spring96.org)
#FreeKukharava !
A. Kukharava infos & in media:
28.05.22: 18 women in forced emigration | 18 женщин в вынужденной эмиграции (belaruswomen.org)
15.02.22: HRDs recognized 12 more Belarusians as political prisoners (spring96.org)
15.02.22: Заявление правозащитных организаций Беларуси о признании 12 политических заключенных (spring96.org)
Anastasiya Kukharava was arrested in Minsk on 31.01.22 in a criminal case under Art. 342 CC for "blocking traffic" at the August protests in 2020. On 06.05.22 sentenced to 3 years of partial housre arrest. Im Mai 2022 Anastasiya left Belarus = forced emigration.
Анастасия Кухарева была задержана в Минске 31.01.22. Ее задержали по ст. 342 УК за "блокирование дорог" на августовских протестах в 2020 году. 06.05.22 приговорена 3 годам "домашней химии". В мае 2022 покинула РБ = вынужденная эмиграция.
19.04.22: Урывак верша Анастасіі Кухаравай, які яна даслала з СІЗА-1, Вясна:
«Но всё по порядку.
На перроне меня встречала не мама.
Мужчины стояли.
Спросили: «Анастасия, это вы? Пройдёмте с нами.
Вы подозреваетесь в измене стране. На фото Вы?»
Я. Не одна. С друзьями.
Но ни слова о том, что кого-то на фото я знаю.
Я громко сказала: «Покажите бумаги, на основании которых меня задержали.
Не отдам телефон и отвечу на звонок маме».
Не тут-то было.
Кулаком по голове дали, телефон отобрали.
Угрожали, кричали, за закрытой дверью меня избивали.
А потом хохотали, что очки мне сломали.
Я их не боялась, пока кулак над лицом не поднялся.
Я всё рассказала.
Прости меня мама, я испугалась.
На меня никогда мужчина не поднимал руку,
а тут за проступок… которому больше двух лет.
Но он сломал пальцы о мой нежный силуэт.
Меня привезли в следственный комитет,
с чемоданом в наручниках я поднималась наверх.
Они смеялись, подгоняли.
Читали мои переписки, смотрели фото, обзывали нацисткой.
Обзывали тварью, что меня на земле не должно быть.
Я плачу, сердце всё ещё болит.
Когда бумаги оформляли, пальцы катали,
я думала лишь о том, как хочу к маме и каково будет ей узнать,
что её дочь так наказали.
Падение.
Я еду в машине. Слышу маты.
Наручники сдавливают запястья.
И бесконечные слова:
«Поняла? Поняла? Ты, сука, поняла?»
Мне даже сигарету покурить не дали, ещё бы,
что я ожидала от тех, кто взял на душу
страшный грех и избил ради утех.
Меня раздели на Окрестино.
Забрали куртку и тёплую байку, забрали шапку,
даже колготы сняли.
Опять избивали и сроком угрожали.
Нас было шестеро в камере для двоих,
мы спали на лавках, грелись от бутыль.
Я рыдала. Я умирала.
Эти десять дней были самым страшным наказанием.
Но и это ещё не конец.
Мне 24 года.
Я в тюрьме».